Михаил Брюханов
САМАЯ ПРАВДИВАЯ ИСТОРИЯ НА СВЕТЕ
В день, когда принц объявил о своей помолвке вся страна вздохнула с облегчением. Здравомыслящие решили, что это событие предотвратит готовую уже начаться войну, не здравомыслящие, но сочувствующие принцу порадовались, что он наконец-то уломал своего папашу-короля, остальные же просто были не прочь отпраздновать столь замечательное событие.
Единственным человеком, который не радовался предстоящему торжеству, был сам принц. Да, он выиграл пари с отцом, переступил через его железные принципы и, повинуясь данному слову, обязан был жениться — так кто же виноват, что это событие, в прошлом столь желанное, вдруг обернулось своей пугающей стороной? Разве кто-нибудь виноват, что избранница вдруг перестала ему нравиться? Официально, при свидетелях, под насмешливым взглядом отца, принц был объявлен победителем в их нашумевшем споре — но чувствовал он себя поверженным во прах.
Его отец — король — относился к тому типу людей, которые калечат жизнь своих детей, руководствуясь наилучшими побуждениями. С самого рождения он опекал принца неустанно и бдительно, воспитывая в нем то, что сам считал достоинствами, и беспощадно искореняя мнимые недостатки. Жизнь его была полна забот и тревог, но все они показались королю невинными шалостями, когда принцу исполнилось двадцать лет. Принц всерьез задумал жениться.
Король был напуган. Его представления о жене целиком основывались на воспоминаниях о королеве — женщине красивой, властной и сильной, но донельзя распутной. Она изменяла мужу со всеми подряд, не опускаясь, разве что, до лакеев и конюхов, но на любой его упрек она могла ответить таким ледяным взглядом, что слова застревали у короля в горле. В расцвете лет королева отравилась грибами. Король был безутешен. Принц до сих пор думал, что это произошло случайно.
С тех пор женщины для короля делились на две категории: на королев и крестьянок. Крестьянками принц — молодой, здоровый и красивый юноша — не брезговал, но жениться на одной из них, слава Богу, не помышлял; а о еще одной королеве во дворце король и думать боялся. Он противился желанию сына как мог, но принц, развращенный модными тогда любовными романами, мечтал о красивой, молодой, любящей девушке и отдавался этим романтическим мечтам со всем жаром, на который был способен. Чем больше король пытался его отвлечь, тем с большим упоением мечтал он о счастливом браке.
Увы, дела государственные иногда заслоняют собой дела семейные. Повинуясь обязательствам перед соседней державой, король был вынужден покинуть столицу, перепоручив сына своим советникам. Взять его с собой король счел еще более опасным, чем оставить без присмотра: правитель соседней державы давно мечтал свести юного принца с одной из трех своих дочерей.
Советники честно пытались оградить принца от растлевающего влияния дам высшего света, но остановить его было столь же невозможно, сколь невозможно руками удержать бег волны. Особо настойчивых принц бросил в тюрьму и велел устраивать бал. Посетить его сочли за честь все первейшие красавицы страны.
Волею судьбы в тот момент в страну приехала маркиза Х. — страстная путешественница и одна из знаменитейших красавиц мира. Не счесть разбитых ею сердец: если бы каждое из них превращалось в звезду, то небосвод давно обрушился бы под непосильной тяжестью. В каждом городе, на каждом приеме она была окружена толпами поклонников, но, как ни странно, уже много лет хранила верность своему горячо любимому мужу, ни разу не позволив себе ничего серьезнее легкого флирта. Извечное внимание со стороны мужчин лишь помогало ей ярче раскашивать воспоминания о своих бесконечных поездках.
Естественно, он была приглашена на бал и не сочла нужным отказаться, даже несмотря на то, что собиралась покинуть город в ту же ночь. И нет ничего удивительного в том, что принц, читавший о женской красоте лишь в книгах, был ослеплен. Начитавшись романов о корыстных красотках, завладевавших сердцем мужчины лишь для того, чтобы запустить ручку в их кошелек, принц задумал явиться на бал инкогнито, чтобы никто не знал о его королевском происхождении. Увидев маркизу, он пожалел о своем решении. Как и всегда, маркиза купалась в мужском внимании, и принцу, неискушенному в любовных делах, стоило огромного труда обратить на себя ее внимание.
Когда он наконец закружился с ней в танце, от волнения слова комом вставали в его горле. Он постоянно порывался сказать что-то нежное, трепетное и яркое, как и его чувство, но сердце, до боли распиравшее грудь, не давало вымолвить ни слова. Маркиза, польщенная его восхищением и тронутая его невинностью, сама нарушила столь тягостное для него молчание.
— Как вас зовут, юноша? — спросила она, улыбнувшись и легко коснувшись пальцами его виска.
— Зовите меня… Анри, — немного смутившись, ответил принц и выдохнул: — А вас,…?
Он не мог подобрать слов, чтобы обратиться к ней; он хотел сказать “прекраснейшая”, но это звучало бы глупо, он хотел сказать “мадам”, но это было холодно и официально…
— Зовите меня… Шарлотта, — в тон ему ответила маркиза и засмеялась. Принц засмеялся в ответ.
После этого танца толпа мужчин вокруг маркизы сильно поредела. Извещенные о том, кто почтил вниманием предмет их страсти, они сочли разумным обратить внимание и на других дам, благо красавиц на этом балу было хоть отбавляй. Вскоре маркиза и принц остались вдвоем.
Маркиза и не догадывалась, кто был этот красивый молодой человек, с таким трепетом шептавший ей всякие глупости, но он ей нравился, а его истовая восхищенность льстила ей. Она позволила ему увести себя в сад, окутанный прохладой и озаренный слабым светом луны. Они танцевали на небольшой поляне, под тихую музыку, льющуюся откуда-то из темноты, и он шептал ей слова любви, черпая вдохновение из этого прекрасного вечера, взволнованный ее чарующей улыбкой, нежным светом глаз, близостью ее тела… Он расспрашивал маркизу о ее жизни, и она не задумываясь рассказывала об уютном одиноком домике в деревне, рано умершем отце, старой больной матери и тоскливых осенних ночах. Потом они пили вино, сидя на траве, болтая и смеясь, и принц не мог отвести взгляда от ее милого лица, почти и не прислушиваясь к ее словам, завороженный одним звуком ее голоса. Они не расставались до полуночи, до той самой минуты, когда она должна была уезжать.
Когда часы пробили двенадцать раз, она попросила принца проводить ее до кареты. Принц умолял ее остаться, но она была непреклонна, утешая его обещаниями, что вскоре они увидятся вновь. Принц поклялся отыскать ее, и вместе они побежали к воротам сада, ибо маркиза торопилась. Они продолжали смеяться даже на бегу, особенно тогда, когда маркиза сломала каблук своей туфельки, едва не упав. Принц подхватил ее за талию, все еще смеясь, и вдруг ее лицо оказалось совсем рядом, и ноздри уловили ее незнакомый, упоительный аромат… и когда принц замолчал, завороженном улыбаясь, она поцеловала его.
Принц потерял дар речи. Выскользнув из его объятий, маркиза засмеялась, глядя ему в лицо, потом сняла с ноги сломанную туфельку и, не глядя, зашвырнула ее в темноту; потом, сняв вторую, она сунула ее в руки неподвижного принца и, смеясь, убежала. Она была весела, немного пьяна и безумно счастлива.
Онемевший, опьяневший от счастья принц долго провожал взглядом ее карету, сжав в руках черную бархатную туфельку с хрустальной пряжкой. Он еще долго стоял там в оцепенении, не в силах забыть сладость ее поцелуя, и лишь услышав громкие голоса разъезжающихся гостей, сорвался с места и убежал в сад, чтобы в одиночестве насладиться своей влюбленностью.
К утру карета со спящей маркизой пересекла границу страны, чтобы никогда больше туда не возвращаться. А к вечеру того же дня во дворец вернулся король, найдя своего сына абсолютно больным. Король с ужасом понял, что случилось непоправимое.
Принц буквально бредил своей Шарлоттой. Никакая сила уже не могла уберечь его от женитьбы, он готов был сам обскакать все деревни мира в поисках своей возлюбленной. Скрепя сердце, король приказал послать за ней, втайне надеясь, что она уже замужем. Неделю эскорт из десяти человек разыскивал Шарлотту, руководствуясь бессвязным рассказом принца, и всю эту неделю молодой наследник престола не находил себе места. В мечтах он уже наслаждался вечным счастьем со своей любовью, поэтому, когда эскорт вернулся ни с чем, принц был в ярости.
Он не принимал доводов рассудка, ибо не мог поверить, что его любовь могла его обмануть. Он не верил словам солдат, говоривших, что нет такой деревни, в которой одиноко жила бы красавица по имени Шарлотта, он не слушал своих друзей, уверявших, что на свете много не менее красивых женщин, и уж конечно он не обращал внимания на своего отца, твердившего, что ему еще рано жениться. Принц был в ярости на всех и вся и собрался уже было сам ехать на поиски своей любимой, как вдруг дало о себе знать постоянное напряжение нервов, и он заболел.
В бреду он говорил только о ней: он уверял, что без ума от нее, обещал бросить к ее ногам города и страны, но в его видениях она постоянно ускользала, и с каждым днем его лихорадило все больше и больше. Во время болезни он не выпускал из рук ее туфельку, поминутно прижимая ее к губам, и, как говорили врачи, не будь ее, неизвестно, чем окончилась бы его болезнь. Наконец, по прошествии девяти дней лихорадка спала, и принц вновь начал мыслить разумно. На следующий же день, еще неокрепший после болезни принц объявил отцу, что почти уверен, что она лгала ему о себе, но не винит ее за это, ибо точно знает, что у нее были на то причины. И все же ничто не помешает им быть вместе: у него есть ее туфелька, и с ее помощью он найдет свою Шарлотту, кем бы она ни была.
— Ты собираешься заставить всех дам в королевстве примерить ее? — со смехом спросил король, не веря в решимость своего сына.
— Да, — мрачно ответил принц, раздраженный отцовской иронией. — И не пытайся меня остановить.
Это было сказано с такой злостью, что король поспешил сменить тему разговора. Остаток дня он пытался убедить себя, что принц не мог говорить серьезно, и что вскоре его решительность развеется, но на следующее утро доктора поймали принца собравшимся в дорогу и насилу уговорили вновь вернуться в постель, убеждая, что он еще не готов для такого путешествия.
Король испугался. Он был уверен, что принц не найдет свою Шарлотту, но прекрасно сознавал, что ее облик уже достаточно стерся из памяти принца, и первая же живая красавица, которой туфелька придет впору, сможет легко завладеть его сердцем. Нужно было что-то делать — и король пошел к сыну и убедил его не уезжать прежде, чем болезнь полностью покинет его. Принц неохотно согласился подождать еще неделю.
Увы, королю не удалось заполучить туфельку: принц, для которого весь прекрасный образ Шарлотты оказался сосредоточенным в ее черном бархате и прозрачном хрустале пряжки, не расставался с ней ни на минуту. Королю пришлось действовать хитростью, в чем, за долгие годы правления, он изрядно преуспел. Его план был прост, но рискован: каждый день лучшие сапожники королевства тайно трудились над созданием точной, но слегка уменьшенной копии туфельки, и каждую ночь слуги, рискуя головой, подменяли ей ту, что хранилась у принца. Принц, упоенный своей печалью и надеждой на счастье, подмены не замечал, так что, когда вышел недельный срок, король мог быть уверен, что ни одна взрослая женщина в королевстве не сможет надеть туфельку столь крошечного размера.
Однако прежде чем отпустить сына в путешествие, король в очередной раз намекнул на бессмысленность дальнейших поисков — и тогда, разозленный отцовской настойчивостью, принц при всех поклялся, что женится на первой же женщине, которой придется впору туфелька Шарлотты — или не женится никогда. Король был доволен.
Целый месяц приносил смятение в лучшие дома страны. Собственноручно пытался он надеть туфельку на ноги буквально всех аристократок королевства, но, казалось, нет на свете женщины, нога которой была бы столь миниатюрна. Совершенно разбитый, потерявший надежду принц вернулся в опостылевший дворец, заперся в своих покоях и предался отчаянию.
Отчаяние его длилось ровно три дня. За это время он выплакал все слезы, которые не выплакал в детстве и сохранил на старость. Образ Шарлотты, все такой же яркий и прекрасный, не мог ему лгать: принц был твердо уверен, что она любит его и ждет. На исходе третьего дня он был готов продолжать поиски. Если ее нет среди аристократок, значит, он найдет ее среди дочерей торговцев, крестьян или слуг, и женится на ней, — и не имеет значения, что скажут другие.
Узнав о решении сына, король был шокирован, но спорить не стал, просто заявив, что хотел бы поехать с ним. Нельзя было допустить, чтобы принц и после продолжал эти бесполезные поиски. Пускай посмотрит и на ножки крестьянок — а потом отец напомнит ему о данной клятве.
Принц не возражал против присутствия отца; по сути, ему было все равно. С затаенной надеждой входил он в каждый новый дом, и все женщины, что были там, одна за другой примеряли туфельку — и с каждой новой неудачей в глазах принца все ярче разгоралась тоска. Они успели объездить почти все дома в столице, прежде чем судьба сыграла с ними злую шутку…
Дом, который они навестили последним, стоял далеко от дворца и принадлежал богатой торгующей вдове с двумя дочерьми и служанкой. Шли слухи, что служанка их — девушка нерасторопная и неопрятная — была незаконной дочерью хозяина дома, и будто до самой смерти он уделял ей больше внимания, чем она заслуживала. Если это и так, то после его смерти хорошая жизнь для нее кончилась, ибо она была ленива, а вдова не любила ленивых работниц. В доме она служила скорее девочкой для битья, вскоре переселившись в подвал и вконец опустившись.
Когда король и принц в сопровождении двух слуг явились в этот дом, все, кроме вдовы, еще спали. Сама вдова была женщиной немолодой и грузной, поэтому и речи не могло быть о примерке, но дочери ее, весьма изящные и стройные, вполне подходили для этого. Увы, туфелька оказалась мала и им. Зевая, принц пошел к выходу, пропуская мимо ушей многословные прощания семейства; король, весьма учтиво откланявшись, поспешил за ним, и у самого входа столкнулся со служанкой, вылезавшей из подвала. Она хрипло извинилась и пропустила короля; принц же, услышав ее голос, равнодушно обернулся, окинул взглядом ее грязное лицо, спутанные волосы и тоненькие ножки, зевнул и с презрительной гримасой отвернулся. Сев на коня, он с удивлением заметил, как один из слуг поставил перед ней подушечку с туфелькой и попросил девушку примерить ее.
Он уже поднял было руку, чтобы приказать слуге не тратить на нее время, но взгляд его упал на ее ноги, и он застыл, внезапно со всей ясностью вспомнив произнесенную им клятву. Увидев, как изменилось его лицо, обернулся и король, и тоже замер в потрясенном молчании. Перед ним на одной ноге стояла, ничего не понимая, настоящая замарашка, а другая ее нога, как влитая, сидела в черной с хрустальной пряжкой туфельке.
— Ну чего уставились? — визгливо спросила она, и испуганная вдова зло зашипела в ответ:
— Поклонись их величествам, Шарлотта!
Потрясенный принц с расширившимися от ужаса глазами галопом поскакал во дворец.
На следующий день к нему в покои пришел отец, со слезами умоляя отказаться от клятвы, но принц, верный своим идеалам, не прислушался к его словам. Король ушел от него совершенно разбитый, проклиная собственную глупость и сыновне упрямство, а принц весь этот день в тоске провалялся в постели.
На следующий день во дворец привезли Шарлотту, привели ее в порядок и отвели к королю. Твердо решив заставить ее отказаться от свадьбы, король разговорился с ней, и внезапно понял, что она ему нравится: умытая, причесанная и прилично одетая, Шарлотта оказалась весьма миловидной, глуповатой и послушной девушкой. Поразмыслив, король решил, что женитьба на простолюдинке — это менее страшный грех, чем клятвопреступление, и, утешая сына, больше не просил его отказываться от венчания.
Во второй раз принц увидел Шарлотту уже на свадьбе. Мрачный как туча, он угрюмо дождался конца церемонии, холодно поцеловал невесту и скрылся в своих покоях. Первую брачную ночь молодожены провели не вместе.
Долго еще не мог воцариться мир в королевском дворце. С каждым днем уныние принца все возрастало; он почти не ел и совсем не выходил из своей комнаты. Жену он видеть не желал. Но однажды, когда от тоски он совсем ослабел, она пришла к нему сама и, как могла, утешила его. После этой ночи принц вновь почувствовал вкус к жизни.
Шарлотта оказалась хорошей женой и неплохой принцессой. Она позволяла королю опекать и своего мужа, и себя, рожала детей и не лезла в политику. Принц, привыкнув к ней, забыл свою мечту и готовился принять титул от стареющего отца. Мир вернулся в королевство, и в народе полюбили правящую чету. Их славили в каждом городе, в каждой деревне, о них рассказывали много всяческих небылиц, но история об их странной свадьбе, обошедшая весь мир и дошедшая до наших дней, по праву может быть названа самой правдивой историей на свете.
