Они спускались сюда по вечерам, вшестером, влекомые собственным жгучим любопытством, притянутые таинством чужой жизни, как мотыльки, привлеченные ночной свечой. Вечера здесь были прекрасны: они затапливали дворик тишиной и свежим весенним покоем, постепенно сгущая мрак и удлиняя тени. Тогда шесть маленьких прозрачных фигурок стремительно падали с неба, скрываясь среди зелени кустов и шурша там веселым ветерком. По вечерам этот дворик был местом свиданий, и они прилетали сюда посмотреть, прикоснуться к непонятному их таинству сближения губ, ощутить неведомое им веселье. Они сидели в кустах, посмеиваясь, шепча друг другу странные слова, и собственное любопытство внушало им радость, а тайна их нахождения здесь вселяла азарт. И лишь однажды эта тайна была нарушена.

В тот день во дворик пришли двое: девушка с волосами, похожими на восход солнца, и парень с огнем в глазах. Поглощенные собой, они не заметили шесть белых теней в кустах, не услышали их шорох, проходя мимо — но по странной случайности остановились рядом, не в силах дальше нести свою любовь. Шестеро в кустах затаили дыхание, но напрасно — пара не видела мира вокруг, ограничившись друг другом, — и ветерок в кустах снова ожил, вновь замелькали неуловимые тени… Так продолжалось долго: в кустах царило бесшабашное веселье, рядом тихо радовалась любовь. И лишь тогда, когда мрак затопил углы, прячась от яркого света фонарей, и настало время возвращаться, случилась беда.

Когда пришло время уходить, они по очереди бросали прощальный взгляд на влюбленных и резко взлетали вверх, неслышные, едва заметные в темноте. Но третий из них вдруг замешкался, ударившись обо что-то в воздухе, и слишком громко вскрикнул от неожиданности — и люди вдруг обернулись, увидев его висящим над землей, и когда ветерок от его крыльев достиг их лиц, они увидели остальных.

Он вскрикнул еще раз, теперь от страха, когда парень сказал свое удивленное “О!”, и рванулся вверх, а за ним скользнули еще двое, но последний, шестой, зацепился за что-то своим длинным плащом и не мог взлететь. Кусты раздвинулись, когда он судорожно рвал плащ маленькими бессильными ручонками, и на траву рядом с ним опустилась девушка, разглядывая его с доброй улыбкой. В ее взгляде не было угрозы, не было даже удивления — и все же, увидев ее, он рванулся бессильно, потом упал на землю, и отполз как можно дальше, насколько позволяла запутавшаяся одежда, спрятал лицо в ладонях и укрылся крыльями. Он дрожал.

— Не бойся, — прошептала девушка, подходя ближе, но он сжался еще больше и застонал от страха. Когда она положила руку ему на плечо, он дернулся и зашипел, откатившись в сторону. Его испачканное личико, озаренное бледным светом, покрытое пятнами теней, трепетало — казалось, он хотел казаться злобным, или страшным, или грозным; но она видела лишь испуганного маленького мальчика с крыльями. Улыбаясь, она снова приблизилась и спросила тихо:

— Кто ты? — но он не ответил, задрожав еще больше, и в этот момент их взгляды встретились…

Она вздрогнула.

Из его маленьких глаз на нее смотрела пустота. Его глаза казались бесцветными, стеклянными дырами в бесконечность, где не было ничего живого, где мерцали бесстрастные звезды и царило неведомое спокойствие, где все земные чувства казались озорством, уделом маленьких детей. Там не было места страданиям или счастью, там жила благодать, объятая мерцающим туманом пустоты, и эти глаза не знали иного взгляда, кроме этого, туманного, пустого, беспамятного, бесконечного… Его душа была чиста, а разум пуст, и лишь в самой глубине его взгляда она вдруг увидела новорожденный страх.

И тогда он внезапно почувствовал себя другим. Он боялся ее взгляда, но не смел отвернуться — в ее глазах он видел целый мир, пугающий своей сложностью, своей глубиной, и этот мир заполнял его. Ее горящие глаза жгли его пустую душу; он чувствовал что-то, доселе неизвестное его девственному рассудку, и он не мог найти слов для этих чувств. А она могла, она видела, как они рождались в его глазах: страх, скорбь, боль… потом тоска… и тогда он понял, что меняется навсегда, и закричал… Но из ее взгляда внезапно хлынула радость, и он поймал ее, и просто заплакал, впервые чувствуя обжигающую влагу у себя на щеках. А она просто смотрела в его глаза и улыбалась, без слов отдавая ему себя без остатка… Последней в него вошла ее любовь, и он впервые почувствовал усталость; его истомленная душа билась глубоко внутри, и, повинуясь ее пульсу, в его груди вдруг дрогнуло что-то… и забилось, принося тепло. Он взглянул на нее, и увидел, что она тоже плачет, тихо и радостно.

Крылья распались с тихим шелестом и разлетелись облачком перьев, когда он бросился к ней в объятия. Она прижала его к своей груди и слушала, как он плачет, а его маленькое сердце билось шумно и весело, принося миру весть о своем рождении. А рядом с ними, чуть поодаль, стоял молодой парень, чуть удивленный, недопонимающий, но с доброй улыбкой глядящий на них. И он не услышал, как маленький мальчик спросил у его девушки:

— Ты будешь моей мамой?

27 Март 1998г.